Театр одного демона [= Пьеса должна продолжаться ] - Роберт Шекли

Тем временем черная точка изрядно увеличилась в размерах,превратившись в маленькое темное пятнышко. Вскоре четыре дамы, все как однаповернувшие головы в ту сторону и следящие за таинственным незнакомцем,летевшим быстрее ветра, смогли различить фигуру демона, раскинувшего своичерные крылья, похожие на крылья летучей мыши.

Аззи изящно опустился на лужайку перед Ананке и ее гостями.

– Приветствую вас! – произнес он приятным, звучнымголосом, отвешивая преувеличенно чинный поклон. – Как поживаете? Прошупрощения за то, что пришлось вас потревожить.

– С чем пожаловал, нежданный, но предвиденныйгость? – строго спросила его Ананке. – Рассказывай, но если ты принесплохие новости, то пеняй на себя!

– Дело в том, – начал Аззи, – что в настоящеевремя я совершаю некоторую, с позволения сказать, революцию в театральномискусстве. Я ставлю пьесу – совершенно новую пьесу, пьесу, в которой не будетскучной морали и нравоучений. Не скрою, это может не понравиться моимоппонентам, весьма широко использующим искусство для пропаганды своих идей. Ониобожают пьесы с назидательным содержанием и поучительным концом…

– Ах ты, бездельник! – рассердилась Ананке. –Ты что же, потревожил меня и моих гостей только ради того, чтобы принести намтеатральные сплетни? Я ведь, кажется, предупредила, чтобы меня не смелитревожить по пустякам! Если ты решил ставить пьесу, то и ставь себе наздоровье! Какое мне дело до твоих ребяческих забав?

– Но мои оппоненты во что бы то ни стало хотят сорватьпостановку моей пьесы, – сказал Аззи. – А ты им помогаешь.

– Ну и что ж? Ведь Добро прекрасно, – ответилаАнанке. Тон ее был хоть и весьма уверенным, но уже не столь безапелляционным.

– О, с этим никто не спорит, – не сдавалсяАззи. – Добро есть Добро. Но ведь Зло существует для того, чтобыпротивостоять ему, не так ли? И до сих пор никто еще не отнимал у него этогобесспорного права. А в твои обязанности входит следить, чтобы никто не смелнарушать установленные правила! Закон есть закон, и все обязаны емуподчиняться!

– Ты прав, – согласилась Ананке.

– Значит, ты запретишь Михаилу и подчиненным емуангелам вмешиваться в мои дела?

– Я подумаю, – сказала Ананке. – А теперьоставь нас, наконец, в покое.

Аззи пришлось довольствоваться этим неопределеннымобещанием.

Михаил наслаждался покоем и тишиной, уединившись в своемкабинете и откинувшись на спинку платоновского Идеального Кресла – прообразавсех изготовленных человеческими руками кресел, и, само собой разумеется,самого удобного и уютного. Для полного блаженства не хватало только хорошейсигары. Однако курить он бросил давно – еще когда только вступил на трудный путьнравственного самосовершенствования, который обязан пройти каждый желающийпопасть на Небеса. Первым шагом на этом пути обычно бывает борьба ссобственными пороками. Михаил обладал достаточно сильной волей, чтобыизбавиться от дурной привычки, рабами которой делаются многие. Так чтоархангела, уютно устроившегося в платоновском Идеальном Кресле, вполне можнобыло назвать счастливейшим из бессмертных.

Минуты полного блаженства, однако, столь же редки дляархангела, как и для простого смертного. Отлично понимая это, Михаил старалсяне упустить ни единого мгновения из этих драгоценных минут. Он старалсяпрогнать навязчивую мысль о том, что блаженство скоро кончится.

В дверь кабинета постучали.

Михаил слегка поморщился. Внутренний голос подсказывал ему,что от этого визита ничего хорошего ждать нельзя. Он раздумывал, стоит лиотвечать тому, кто постучал. Может быть, попросту сказать «уходите»? Однакопосле минутного колебания он все-таки решил впустить посетителя. В концеконцов, архангелу не грозит опасность встречи с каким-нибудь наглецом илихулиганом. Такого подозрительного субъекта попросту не пропустят к дверям егокабинета!

– Войдите, – сказал он.

Дверь открылась. На пороге стоял курьер. Маленький мальчик сзолотистыми кудрями, одетый в ночную сорочку. В одной руке он держал увесистуюпосылку, а другой прижимал к груди горсть талисманов. Конечно же, это былКвентин, которому пришлось по душе его новое занятие.

– Посылка для архангела Михаила, – объявил он.

– Это мне, – ответил Михаил.

– Распишитесь вот здесь, – сказал Квентин.

Михаил черкнул свою подпись на бланке с золотым тиснением,поданном курьером, и мальчик вручил ему ящик с посылкой.

– Признайся, ты ведь не ангел? – спросил Михаил укурьера.

– Нет, сэр.

– Ты просто маленький мальчик, обыкновенный смертный,так?

– Ну… Наверное, так.

– Как же тебе удалось получить место почтальона в ИномМире?

– Я и сам не знаю, – ответил Квентин, пожавплечами. – Однако это ужасно интересное занятие. Вам что-нибудь еще нужно?

– Кажется, нет, – сказал Михаил.

Квентин крепко сжал в кулаке один из талисманов и растаял ввоздухе.

Михаил озадаченно почесал в затылке широкой пятерней. Затемвскрыл посылку. Внутри оказался какой-то тяжелый предмет, аккуратно завернутыйв тонкую серую бумагу. Сорвав обертку, Михаил обнаружил тяжелый медный брусок,поверхность которого была так тщательно отполирована, что в нее можно былоглядеться, как в зеркало. Повертев брусок в руках, Михаил увидел на обратнойстороне надпись, выбитую четким, красивым шрифтом:

Михаил!

Оставь в покое Аззи с его пьесой! Ставь свою собственную,если хочешь, а другим работать не мешай!

Всего хорошего,

Ананке.

Михаил положил медный брусок на стол. Брови его сдвинулись кпереносице, а губы плотно сжались. В конце концов, что позволяет себе этаАнанке? Как смеет она указывать Архангелу, что ему следует, а чего не следуетделать? Михаил никак не мог смириться с мыслью, что Судьба, Ананке, стоит надДобром и Злом. В конце концов, кто решил, что должно быть так? Как это глупо инедальновидно… Все, конечно, могло быть совсем по-иному, если бы Бог не покинулэтот мир. Уж Он-то, несомненно, смог бы навести здесь порядок! Но – увы! –Бог уже давно не занимался мирскими делами. Верховным судьей над миром сталаАнанке. И теперь эта заносчивая особа пытается навязать свою волю самомуАрхангелу Михаилу!..